Читаем ONLINE. Дивергент: глава XГлава 37

Вероника Рот «Избранная»: Эксмо; Москва 2012

Оригинальное название: Veronica Roth «Divergent» 2011

ISBN: 978-5-699-58606-6

Перевод: А. Киланова

Силы Эрудиции и Лихости сконцентрированы в секторе Альтруизма, так что, пока мы бежим из него, шансы встретиться с препятствиями минимальны.

Мне не пришлось решать, кто пойдет со мной. Калеб был очевидным выбором, поскольку он знает о плане Эрудиции больше всех. Маркус настоял на том, чтобы идти, несмотря на мои возражения, потому что умеет обращаться с компьютерами. А отец с самого начал вел себя так, как будто его участие не обсуждается.

Несколько секунд я смотрю, как остальные бегут в противоположном направлении – к безопасности, к Товариществу,  – и затем поворачиваюсь к городу, к войне. Мы стоим у рельсов, которые приведут нас к опасности.

–  Сколько времени?  – спрашиваю я у Калеба.

Он смотрит на часы.

–  Три двадцать.

–  Придет с минуты на минуту.

–  Он остановится?

Я качаю головой.

–  Через город он движется медленно. Мы пробежим несколько футов рядом с вагоном и заберемся внутрь.

Запрыгивать в поезда стало для меня легким и естественным делом. Для остальных это будет не так просто, но останавливаться поздно. Я оборачиваюсь через левое плечо и вижу фары, горящие золотом на фоне серых зданий и дорог. Я подскакиваю на цыпочках, пока огни становятся все больше и больше, а когда нос поезда проплывает мимо, пускаюсь трусцой. Приметив открытый вагон, я набираю скорость, чтобы поравняться с ним, и хватаюсь за ручку слева, закидывая тело внутрь.

Калеб запрыгивает сам, тяжело приземлившись и перекатившись на бок, и помогает Маркусу. Отец падает на живот и втаскивает ноги. Все отходят от двери, но я стою на краю, держась одной рукой за ручку, и наблюдаю, как город проносится мимо.

На месте Жанин я послала бы большинство солдат  лихачей ко входу в лагерь Лихости над Ямой, возле стеклянного здания. Нам разумнее отправиться к черному ходу, в который прыгают с крыши.

–  Полагаю, теперь ты жалеешь, что выбрала Лихость,  – замечает Маркус.

Я удивлена, что мой отец не задал тот же вопрос, но он, как и я, наблюдает за городом. Поезд проходит мимо лагеря Эрудиции с погашенными огнями. Издали он кажется мирным, и, возможно, внутри его стен царит мир. Вдали от конфликта и реальности того, что они натворили.

Я качаю головой.

–  Даже после того, как лидеры твоей фракции решили присоединиться к заговору против правительства?  – выплевывает Маркус.

–  Мне нужно было кое  чему научиться.

–  Быть храброй?  – тихо спрашивает отец.

–  Быть самоотверженной,  – поправляю я.  – Часто это одно и то же.

–  Поэтому ты вытатуировала символ Альтруизма на плече?  – спрашивает Калеб.

Я почти уверена, что в глазах отца мелькает улыбка. Я слабо улыбаюсь в ответ и киваю.

–  И символ Лихости на другом.

Стеклянное здание над Ямой отражает солнечный свет мне в глаза. Я стою у двери, держась за ручку, чтобы не упасть. Почти приехали.

–  Когда я скажу прыгать – прыгайте как можно дальше.

–  Прыгать?  – переспрашивает Калеб.  – До земли семь этажей, Трис.

–  На крышу,  – уточняю я.

При виде его изумленного лица я поясняю:

–  Потому это и называется проверкой храбрости.

Половина храбрости заключается в угле зрения. Когда я делала это впервые, это был один из самых трудных поступков в моей жизни. Теперь готовиться к прыжку с движущегося поезда легче легкого, потому что за последние несколько недель я совершила больше трудных поступков, чем большинство людей – за всю жизнь. И все же ни один из них не сравнится с тем, что мне предстоит сделать в лагере Лихости. Если я выживу, то, несомненно, совершу еще более трудные поступки, например научусь жить без фракции, что всегда казалось мне невозможным.

–  Папа, пора.  – Я отхожу в сторону, чтобы пропустить его к краю.

Если они с Маркусом прыгнут первыми, я смогу подгадать время, чтобы им выпало самое короткое расстояние. Надеюсь, мы с Калебом сможем прыгнуть достаточно далеко, ведь мы моложе. Я должна пойти на этот риск.

Рельсы поворачивают, выстраиваются вдоль края крыши, и я кричу:

–  Прыгай!

Отец сгибает колени и бросается вперед. Я не жду результата. Просто толкаю Маркуса и кричу:

–  Прыгай!

Отец приземляется на крышу, так близко к краю, что я ахаю. Он сидит на гравии, и я выталкиваю Калеба вперед. Он стоит на краю вагона и прыгает, не дожидаясь моего приказа. Я отхожу на несколько шагов, чтобы разбежаться, и выпрыгиваю из вагона в тот самый миг, когда поезд достигает конца крыши.

Мгновение я вишу в воздухе, затем мои ноги врезаются в бетон, и я перекатываюсь на бок, подальше от края. Колени болят, и удар сотрясает все тело, отчего плечо начинает пульсировать. Я сажусь, тяжело дыша, и смотрю через крышу. Калеб и отец стоят на краю, держа Маркуса за руки. Он не справился, но и еще не упал.

Где  то внутри меня злобный голосок скандирует: «Падай, падай, падай».

Но он не падает. Отец и Калеб затаскивают его на крышу. Я встаю, смахивая гравий со штанов. Меня всецело занимает то, что предстоит дальше. Одно дело – попросить спрыгнуть с поезда, но с крыши?

–  Сейчас вы поймете, почему я спросила про страх высоты.

Сказав это, я подхожу к краю крыши. Я слышу за спиной их шаркающие шаги и ступаю на бортик. Ветер дует снизу, задирая футболку. Я смотрю на дыру в земле, в семи этажах подо мной, и закрываю глаза, подставляя лицо ветру.

–  Внизу натянута сеть.

Я смотрю на них через плечо. Они выглядят озадаченными. Они еще не поняли, что я прошу сделать.

–  Не думайте,  – добавляю я.  – Просто прыгайте.

Я отворачиваюсь и в тот же миг выгибаюсь назад, теряя равновесие. Я падаю как камень, с закрытыми глазами, вытянув руку, чтобы чувствовать ветер. Расслабляю мышцы, насколько возможно, прежде чем удариться о сеть, которая врезается мне в плечо, словно бетонная плита. Стискиваю зубы, перекатываюсь на бок, хватаясь за столб, который поддерживает сеть, и перекидываю ногу через край. Приземляюсь на колени на платформу, перед глазами все плывет от слез.

Калеб взвизгивает, когда сеть принимает его тело, и выпрямляется. Я не без труда встаю.

–  Калеб!  – сиплю я.  – Сюда!

Тяжело дыша, Калеб ползет к краю сети и переваливается через него, плюхаясь на платформу. Морщась, он поднимается на ноги и смотрит на меня с открытым ртом.

–  Сколько раз… ты… это делала?  – спрашивает он, задыхаясь.

–  Теперь – два.

Он качает головой.

Когда отец падает в сеть, Калеб помогает ему выбраться. Оказавшись на платформе, отец наклоняется, и его выворачивает через край. Я спускаюсь по лестнице и, оказавшись внизу, слышу, как Маркус со стоном приземляется в сеть.

В пещере пусто, коридоры уходят в темноту.

Судя по словам Жанин, в лагере Лихости никого не осталось, кроме солдат, которых она послала назад охранять компьютеры. Если мы найдем солдат  лихачей, то найдем и компьютеры. Я оборачиваюсь. Маркус стоит на платформе, белый как мел, но невредимый.

–  Так вот он какой, лагерь Лихости,  – замечает Маркус.

–  Да,  – подтверждаю я.  – И что?

–  Не думал, что когда  нибудь его увижу.  – Он проводит рукой по стене.  – Не надо быть такой колючей, Беатрис.

Я раньше не замечала, какие ледяные у него глаза.

–  У тебя есть план, Беатрис?  – спрашивает отец.

–  Да.

Это правда. У меня есть план, хотя я не знаю, когда успела его придумать. Я также не уверена, сработает ли он. Можно рассчитывать на несколько моментов: в лагере мало лихачей, Лихачи отнюдь не славятся коварством, и я сделаю все, чтобы их остановить.

Мы идем по коридору, ведущему к Яме. Через каждые десять футов коридор пересекают полосы света. Когда мы входим в первую полосу, я слышу выстрел и падаю. Должно быть, нас заметили. Я ползу к следующему темному участку. Искра выстрела вспыхнула на другой стороне комнаты, у двери, которая ведет в Яму.

–  Все целы?  – спрашиваю я.

–  Да,  – отвечает отец.

–  Тогда оставайтесь здесь.

Я бегу к стене комнаты. Лампы выступают из стены, так что под каждой лежит узкая полоса тени. Я достаточно маленькая, чтобы спрятаться в ней, если повернусь боком. Я прокрадусь вдоль стены и ошарашу охранника, стреляющего в нас, прежде чем он успеет всадить пулю мне в голову. Возможно.

Я благодарна Лихости в том числе за готовность, которая избавляет меня от страха.

–  Кто бы там ни был,  – кричит голос,  – бросайте оружие, руки вверх!

Я поворачиваюсь и прижимаюсь спиной к каменной стене. Я быстро перемещаюсь в сторону, переступая ногами крест  накрест, и щурюсь сквозь полумрак. Новый выстрел разрывает тишину. Я достигаю последней лампы и мгновение стою в тени, дожидаясь, когда глаза привыкнут.

Я не могу победить в драке, но если буду двигаться достаточно быстро, мне не придется драться. Неслышными шагами я иду к охраннику у двери. В нескольких ярдах от него я осознаю, что мне знакомы эти темные волосы, которые всегда блестят, даже в относительной темноте, и длинный нос с узкой переносицей.

Это Питер.

Холодок скользит по коже, гладит сердце, проваливается в желудок.

Его лицо напряжено – он не сомнамбула. Он оглядывается, но его глаза сканируют воздух надо мной и вокруг меня. Судя по его молчанию, он не намерен вести переговоры. Он убьет нас, не задавая вопросов.

Я облизываю губы, пробегаю несколько последних шагов и бью основанием ладони ему в нос. Он кричит, закрывая лицо обеими руками. Мое тело сотрясается от нервной энергии, и, пока он щурится, я пинаю его в пах. Он падает на колени, с грохотом роняя пистолет. Я подбираю оружие и приставляю дуло к его макушке.

–  Почему ты не спишь?  – требовательно спрашиваю я.

Он поднимает голову, и я взвожу курок, выгнув бровь.

–  Лидеры Лихости… они оценили мои записи и освободили меня от симуляции,  – отвечает он.

–  Потому что рассудили, что ты и так достаточно кровожаден и запросто убьешь пару сотен человек, находясь в сознании,  – замечаю я.  – Звучит разумно.

–  Я не… кровожаден!

–  Впервые вижу настолько лживого правдолюба.  – Я постукиваю пистолетом по его черепу.  – Где компьютеры, которые контролируют симуляцию, Питер?

–  Ты меня не застрелишь.

–  Меня часто переоценивают,  – тихо говорю я.  – Думают, раз я маленькая, или девушка, или Сухарь, значит, не могу быть жестокой. Но это ошибка.

Я перевожу пистолет на три дюйма влево и стреляю ему в плечо.

Его вопли наполняют коридор. Кровь хлещет из раны, и он снова вопит, прижав лоб к полу. Я снова приставляю пистолет к его голове, не обращая внимания на укол вины в груди.

–  Теперь, когда ты понял свою ошибку, я дам тебе еще один шанс рассказать то, что мне нужно, прежде чем я выстрелю куда похуже.

Еще один момент, на который можно рассчитывать: Питер эгоистичен.

Он поворачивает голову и пристально смотрит на меня сверкающим глазом. Он закусил нижнюю губу и неровно выдыхает. И вдыхает. И выдыхает.

–  Они слушают,  – выплевывает он.  – Если ты меня не убьешь, они убьют. Я скажу, но только если ты заберешь меня отсюда.

–  Что?

–  Забери меня… аах… с собой,  – морщится он.

Я не верю собственным ушам.

–  Ты хочешь, чтобы я забрала с собой тебя, человека, который пытался меня убить?

–  Да,  – стонет он.  – Если хочешь узнать то, что хочешь.

Кажется, будто у меня есть выбор, но на самом деле нет. Каждую минуту, которую я таращусь на Питера и вспоминаю ночные кошмары с его участием и вред, который он мне причинил, очередной десяток альтруистов погибает в тисках безмозглой армии Лихости.

–  Ладно.  – Я чуть не давлюсь этим словом.  – Ладно.

Я слышу за спиной шаги и оборачиваюсь, крепко держа пистолет. Отец и остальные идут к нам.

Отец снимает рубашку. Под ней надета серая футболка. Он приседает на корточки рядом с Питером и туго перевязывает его плечо. Промокая кровь, текущую по руке Питера, он поднимает взгляд на меня и спрашивает:

–  Разве нельзя было обойтись без стрельбы?

Я не отвечаю.

–  Иногда боль – во благо,  – спокойно замечает Маркус.

Я мысленно вижу, как он стоит перед Тобиасом с ремнем в руке, и слышу эхо его голоса. «Это для твоего же блага». Несколько секунд я не свожу с него глаз. Он действительно в это верит? Это похоже на слова лихача.

–  Нам пора,  – говорю я.  – Вставай, Питер.

–  Ты хочешь, чтобы он шел?  – возмущается Калеб.  – С ума сошла?

–  Разве я прострелила ему ногу? Нет. Он идет с нами. Куда мы идем, Питер?

Калеб помогает Питеру подняться.

–  В стеклянное здание,  – морщится он.  – Восьмой этаж.

Он проходит в дверь первым.

Я окунаюсь в рев реки и голубоватое мерцание Ямы, которую никогда еще не видела такой пустой. Я осматриваю стены в поисках признаков жизни, но не вижу ни движения, ни фигур, затаившихся в темноте. С пистолетом в руке я иду к тропинке, которая ведет к стеклянному потолку. От пустоты меня пробирает дрожь. Пустота напоминает о бескрайнем поле в моих кошмарах с воронами.

–  Почему ты считаешь себя вправе стрелять в людей?  – спрашивает отец, следуя за мной по тропинке. Мы проходим мимо тату  студии. Где  то сейчас Тори? И Кристина?

–  Сейчас не время обсуждать мою этику,  – отвечаю я.

–  Напротив, самое время,  – возражает он,  – потому что скоро тебе представится возможность выстрелить в кого  то еще, и если ты не понимаешь…

–  Не понимаю чего?  – бросаю я, не оборачиваясь.  – Что каждая потерянная мной секунда означает смерть очередного альтруиста и превращение очередного лихача в убийцу? Я поняла это. Теперь твоя очередь.

–  Всегда есть правильный путь.

–  Почему ты так уверен, что знаешь его?

–  Пожалуйста, не надо ссориться,  – с укоризной перебивает Калеб.  – Сейчас у нас есть дела поважнее.

Я продолжаю подниматься, мои щеки горят. Несколько месяцев назад я бы не осмелилась рявкнуть на отца. Возможно, даже несколько часов назад. Но что  то изменилось, когда застрелили мою мать. Когда отняли Тобиаса.

Сквозь рев воды я слышу, как пыхтит отец. Я забыла, что он старше меня, что его костяк хуже справляется с весом тела.

Прежде чем подняться по металлической лестнице, которая вознесет меня над стеклянным потолком, я жду в темноте и наблюдаю за солнечными бликами на стенах Ямы. Дождавшись, когда тень скользнет по залитой солнцем стене, я считаю секунды до появления следующей. Охранники совершают обход каждые полторы минуты, двадцать секунд стоят и движутся дальше.

–  Там, наверху, вооруженные люди. Они убьют меня, если смогут,  – тихо говорю я отцу и заглядываю ему в глаза.  – Я должна им позволить?

Он несколько секунд смотрит на меня.

–  Ступай,  – отвечает он,  – и помоги тебе Бог.

Я осторожно поднимаюсь по лестнице и останавливаюсь, прежде чем высунуть голову наружу. Я жду, наблюдая за движением теней, и, когда одна из них останавливается, делаю шаг наверх, целюсь и стреляю.

Пуля не попадает в охранника. Она разносит окно за ним. Я снова стреляю и ныряю вниз, когда пули со звоном отскакивают от пола вокруг меня. Слава богу, стеклянный потолок пуленепробиваемый, не то стекло разбилось бы и я расшиблась насмерть.

Одним охранником меньше. Я глубоко вдыхаю и поднимаю руку над потолком, глядя сквозь стекло на свою цель. Отклоняю пистолет назад и стреляю в бегущего ко мне охранника. Пуля попадает ему в плечо. К счастью, это его ведущая рука, потому что он роняет пистолет, и тот скользит ко мне по полу.

Дрожа всем телом, я бросаюсь в дыру в потолке и хватаю упавший пистолет, прежде чем охранник успевает до него добраться. Пуля со свистом проносится мимо моей головы, так близко, что ерошит мне волосы. С широко распахнутыми глазами я закидываю правую руку через плечо, отчего тело заливает жгучая боль, и три раза стреляю за спину. Одна из пуль чудом попадает в охранника, и на глаза невольно наворачиваются слезы от боли в плече. Я только что порвала шов. Я уверена в этом.

Еще один охранник стоит напротив меня. Распластавшись на животе, уперев локти в пол, я наставляю на него оба пистолета. Я смотрю в черную точку – дуло его пистолета.

Затем происходит нечто неожиданное. Он дергает подбородком в сторону. Пропускает меня.

Очевидно, он дивергент.

–  Все чисто!  – кричу я.

Охранник ныряет в зал пейзажа страха и исчезает.

Я медленно встаю, прижимая правую руку к груди. Я вижу только то, что прямо передо мной. Я бегу по этому пути и не смогу остановиться, не смогу ни о чем думать, пока не достигну конца.

Я протягиваю один пистолет Калебу и засовываю второй за пояс.

–  Думаю, вам с Маркусом лучше остаться здесь с ним,  – я киваю на Питера.  – Он будет только помехой. Постарайся, чтобы за нами никто не пошел.

Надеюсь, он не понимает, что я делаю – оставляю его здесь, в безопасности, хотя он с радостью отдал бы жизнь ради нашего дела. Если я поднимусь в здание, вряд ли мне удастся вернуться. Лучшее, на что можно надеяться,  – разрушить симуляцию, прежде чем меня убьют. Когда я решилась на эту верную смерть? Почему это было так просто?

–  Я не могу здесь оставаться, пока ты рискуешь жизнью наверху,  – возражает Калеб.

–  Это необходимо.

Питер опускается на колени. Его лицо блестит от пота. На мгновение мне почти становится его жаль, но потом я вспоминаю Эдварда и как зудели мои глаза под повязкой, и жалость уступает место ненависти. Калеб наконец кивает.

Я подхожу к одному из упавших охранников и забираю его пистолет, отводя глаза от раны, ставшей для него смертельной. У меня в голове пульсирует кровь. Я не ела, не спала, не плакала, не кричала и даже не останавливалась ни на мгновение. Я закусываю губу и заставляю себя идти к лифтам на правой стороне комнаты. Восьмой уровень.

Как только двери лифта закрываются, я прислоняюсь головой к стеклу и слушаю писк.

Я смотрю на отца.

–  Спасибо… что защитила Калеба,  – говорит отец.  – Беатрис, я…

Лифт поднимается на восьмой этаж, и двери открываются. Два охранника стоят наготове с пистолетами в руках и пустыми лицами. Я широко распахиваю глаза и падаю на живот под звуки выстрелов. Я слышу, как пули ударяют в стекло. Охранники оседают на пол; один из них жив и стонет, другой медленно угасает. Отец стоит над ними с пистолетом в вытянутой руке.

Спотыкаясь, я поднимаюсь на ноги. Охранники бегут из левого коридора. Судя по синхронности их шагов, ими управляет симуляция. Я могу убежать направо, но, если охранники явились слева, компьютеры именно там. Я падаю на пол между охранниками, которых только что застрелил мой отец, и лежу неподвижно.

Отец выпрыгивает из лифта и бежит по правому коридору, уводя охранников  лихачей за собой. Я зажимаю рот рукой, чтобы не заорать ему вслед. Тот коридор – тупик.

Я пытаюсь опустить голову, чтобы ничего не видеть, но не могу. Я выглядываю из  за спины упавшего охранника. Отец вполоборота стреляет в преследователей, но недостаточно быстро. Один из выстрелов попадает ему в живот, и он стонет так громко, что я чувствую эхо в груди.

Он зажимает живот рукой, ударяется плечами о стену и стреляет снова. И снова. Охранники в симуляции, они не перестают двигаться, даже когда пули попадают в них, не перестают двигаться, пока их сердца не останавливаются. И все же они не добираются до отца. Кровь льется по его руке, и краски покидают лицо. Еще один выстрел, и последний охранник падает.

–  Папа,  – хрипло шепчу я, хотя думала крикнуть.

Он оседает на землю. Наши взгляды встречаются, как будто ярды между нами – ничто.

Он открывает рот, словно хочет что  то сказать, но роняет подбородок на грудь, и его тело обмякает.

У меня печет глаза, и я слишком слаба, чтобы встать. От запаха пота и крови меня мутит. Хочется положить голову на пол, и пусть все закончится. Хочется уснуть и никогда не просыпаться.

Но то, что я сказала отцу чуть раньше, было правдой: каждую секунду моего промедления умирает очередной альтруист. Во всем мире для меня осталось только одно – разрушить симуляцию.

Я с трудом встаю и бегу по коридору, поворачивая в конце направо. Впереди всего одна дверь. Я открываю ее.

Противоположная стена составлена целиком из квадратных экранов со стороной один фут. Десятки экранов, и на каждом – своя часть города. Ограда. «Втулка». Улицы сектора Альтруизма, кишащие солдатами  лихачами. Первый этаж здания под нами, где Калеб, Маркус и Питер ждут моего возвращения. Это стена всего, что я когда  либо видела, всего, что я знала.

На одном из экранов – строчка кода вместо изображения. Она проносится быстрее, чем я могу прочесть. Это симуляция, уже скомпилированный код, сложный список команд, которые предвосхищают и обрабатывают тысячу различных исходов.

Перед экраном – кресло и стол. В кресле сидит солдат  лихач.

–  Тобиас,  – произношу я.

Продолжение следует…

Вероника Рот «Избранная»: Эксмо; Москва 2012

Оригинальное название: Veronica Roth «Divergent» 2011

ISBN: 978-5-699-58606-6

Перевод: А. Киланова

Предыдущие и последующие главы можете прочесть здесь <——