Данила Козловский: «Я в Голливуд бежать не собираюсь»
27 февраля на российские экраны выходит фильм «Академия вампиров», основанный на одноименной серии романов американской писательницы Райчел Мид. Речь в картине идет о закрытой школе им. святого Владимира, где магии и различным наукам обучаются вампиры-морои и дампиры.
Морои — благородные вампиры, которые питаются кровью доноров-добровольцев и фанатов вампирской тематики и не очень жалуют дневной свет. Еще есть стригои — агрессивные вампиры-убийцы, жаждущие крови мороев, с красными глазами и огромной физической силой. Дампиры не пьют кровь, могут питаться хоть гамбургерами и спокойно живут днем. Их миссия — защищать расу мороев от стригоев. Все было бы относительно просто, если бы не удивительный микс: вампиры почитают святого Владимира, великого вампира-целителя; они собираются по выходным в католической (по всем внешним признакам) церкви, где проповеди про Владимира и «поцелованную тьмой Анну» читает греческого вида священник.
Самый смешной персонаж в «Академии вампиров» сыгран Ольгой Куриленко. Актриса в образе директрисы смотрится очень комичной злодейкой.
Главные героини — принцесса древнего моройского рода Лисса Драгомир (Люси Фрай) и ее подруга-дампир Роза Хезевэй (Зои Дойч). Они сбегают из школы, но их возвращает обратно новый накачанный страж-дампир Дмитрий Беликов (Данила Козловский), в которого Роза практически тут же влюбляется. В школе Лиссу постоянно преследуют угрозы и мертвые животные, и скоро становится понятно, что кто-то хочет то ли сильно досадить девушке, то ли избавиться от претендентки на вампирский трон, то ли воспользоваться ее магическими силами. Розе предстоит защитить подругу и себя от злых сил и очаровать Беликова, прекрасного выходца из Сибири.
В преддверии выхода фильма на российские экраны КиноПоиск поговорил с Данилой Козловским, для которого «Академия вампиров» стала первым голливудским проектом. Актер рассказал нам, какие элементы стиля он позаимствовал у своего героя, насколько силен русский акцент Беликова и почему необязательно уезжать из России, чтобы работать в Голливуде.
—Мы с вами впервые встретились два года назад, за пару месяцев до релиза «Шпиона». С тех пор произошло много событий, включая успех «Духless» и «Легенды № 17», а также приглашение в Голливуд. А сами вы изменились, как вам кажется?
—Я вам честно скажу, как бы это ни звучало кокетливо. Я отдаю себе отчет в том, что поменялось довольно много и в моей жизни, и вокруг меня, и в отношении того, что принято называть информационным фоном. Я не дурак. Я все это вижу, слышу, и это очень приятно и дорого. Но я не могу сказать, что для меня лично что-то изменилось кардинально. Остались те же комплексы, та же неуверенность, те же сомнения, те же проблемы и те же сложности. Другое дело, что они, возможно, стали несколько иными, но сказать, что за два года моя жизнь круто изменилась, я не могу. Я надеюсь, что мне удается оставаться со своей головой, со своими убеждениями и принципами.
—Недавно смотрела интервью Юлии Снигирь, в котором она рассказывала, как буквально сбежала из Лос-Анджелеса, потому что эта среда чужая и не очень уютная. А вы себя чувствуете комфортно, снимаясь за рубежом?
—Я, в отличие от Юли, не собираюсь там жить или даже оставаться на несколько месяцев. Мне это кажется совершенно ненужным. Если тебе интересно работать, если там есть люди, которые хотят с тобой работать, то расстояние — это, конечно, преграда, но не такая уж непреодолимая. Туда можно спокойно поехать и поработать, потом вернуться сюда, реализовать здесь свои планы, творческие желания, амбиции — фильмы, проекты, спектакли. Возникает предложение — нет проблем. Можно поехать снова, слетать на пробы.
Есть классическая схема: записываешь пробы на видео, отправляешь режиссеру, и если он захотел встретиться лично, то берешь билет в Лондон, встречаешься с ним там. Недавно у меня были подобные пробы в один большой проект. В «Академию вампиров» я попал, вообще не прилетая в Лос-Анджелес. Понятно, что мы говорим скорее об исключениях, чем о правилах, но раз они возникают, то это говорит о том, что современный мир и условия в этом мире позволяют тебе найти неординарные пути и возможности проб, возможности жизни на две страны.
—Ваш герой в «Академии вампиров» — русский, живущий в Америке. Почему Дмитрий Беликов уехал из России?
—Это связано с его семьей. Его отец — морой, его мама — дампирка, а сам он дампир. Я себе так придумал, что были некие семейные обстоятельства, которые вынудили его бежать в Америку. Потом, думаю, есть некая система. Он все-таки очень талантливый дампир, страж, а дампиры рождаются, чтобы защищать мороев, королевскую расу, от стригоев, которые хотят эту расу поработить и уничтожить. Его вызвали в Америку для этого, или он каким-то образом оказался в этой стране.
—Получается, Беликова, как и Козловского, пригласили в Америку, потому что он талантливый. Такая калька с вашей биографии. Только вы никуда не бежали.
—Да, и бежать не собираюсь. Впрочем, и Дмитрий тоже не бежал. Просто он такой — сегодня в Сибири, завтра в Америке, послезавтра еще где-то. Он предан своему делу и своему предназначению в жизни. Самое главное, что он имеет русскую национальность. Он русских корней, русской крови, русской земли. Позади Дмитрия Беликова стоит страна, в которой он родился. Но он уже давно живет в Америке, говорит на безупречном английском.
—Но с заметным русским акцентом?
—Да, акцент, конечно, есть. Более того, в начале фильма, когда мой герой появляется впервые, мы сделали усиленный акцент, чтобы зритель сразу понял: о, он русский. А потом акцент становится чуть мягче.
—Девушек-партнерш научили русскому языку?
—Я всегда учу русскому языку, но всегда учу неправильным словам. (Смеется.) Девчонки чудные, просто замечательные. Зои фантастическая, абсолютно безумная в лучшем смысле этого слова. Абсолютный энерджайзер с невероятной положительной энергетикой. И она очень молодая, но очень умная, четко понимающая, чего она хочет, идущая к своей цели и очень талантливая. С ней было такое удовольствие быть на площадке и вне площадки. Она еще и очень смешная.
—У вас в фильме такой запоминающийся длинный кожаный плащ. Помню, после «Шпиона» вы оставляли себе штаны, которые носил ваш герой. А от Дмитрия переняли какие-то элементы стиля?
—Да, кстати, перенял. Вот почему я люблю КиноПоиск! Спасибо за наблюдение. Я только сейчас догадался, что действительно перенял от него что-то. Ботинки, джинсы, рубашки в его стиле и определенную культуру ношения этой одежды. Мало ведь просто купить одежду, нужно еще и научиться ее правильно носить. Чтобы походка, пластика были адекватны этой одежде. У Беликова есть такая особенность. Марк надо мной постоянно шутил: «Ты опять нашел стенку, к которой прислониться». Беликов — и это в книге есть — если стоит у стенки, то все время как-то вот так на нее опирается (Данила вскакивает и показывает эту позу у ближайшей стены), чтобы потом в случае угрозы быстро отреагировать. (С почти вампирской скоростью Козловский возвращается обратно за стол.)
Это мне очень понравилось в нем. Он не робот, не машина. Он человек, который что-то знает, с какой-то своей внутренней драмой, с внутренним одиночеством, которое еле заметно в его глазах, но потом прорывается, когда он признается в своей любви к Розе и понимает, что эта любовь невозможна, потому что они обязаны вдвоем защищать принцессу. Если какая-то опасность, он знает, что бросится защищать не Василису, а ту, кого он любит, а это недопустимо и приведет к жертвам. В общем, он человек с богатым внутренним миром. Я не очень люблю это определение, потому что его сильно опошлили, но у него эта внутренняя жизнь есть, и мы ее угадываем по его взглядам, улыбке. Она периодически проявляется.
—Современный мир богат пожирателями времени и энергии — соцсетями, гаджетами. Что для вас самый главный вампир?
—Все в какой-то степени вампирит мое время. (Смеется.) Вы знаете, я думал в свое время, что вот есть у тебя свободная минута, ты сидишь, ковыряешься в фейсбуке, или в твиттере, или в инстаграме, а потом думаешь: елки-палки, да я мог за это время три новых английских слова выучить, или позвонить маме, или прочитать какую-нибудь статью, или, наконец, стихотворение выучить! А с другой стороны, я понимаю, что это тоже часть жизни, и это необходимо в какой-то степени.
Если у тебя возникает потребность на пять минут отключиться и уйти в телефон, поводить большим пальцем по ленте новостей или по твиттеру, то почему бы и нет? Но, как говорят в Америке, дело в балансе. Если ты проводишь в соцсетях часы и это становится самым важным, то это уже проблема, с которой надо бороться. Но если это просто возможность перевести дух, переключиться, разрядиться, чтобы потом с новыми силами продолжить то, что ты делаешь, то это нормально.
—Кстати, благодаря твиттеру можно узнать, что вы помогаете центру творчества и социальной реабилитации людей с аутизмом. Почему именно эта благотворительная инициатива? Как вы к ней пришли?
—Все началось с того, что я посмотрел фильм Любы Аркус «Антон тут рядом», который меня совершенно поразил и очень сильно тронул. Это грандиозная картина и настоящее произведение искусства. Когда я узнал, что Люба открывает фонд и что у меня есть минимальная возможность быть этому фонду хоть как-то полезным, я навязался. Для меня это большая честь — поддержать то, что создала Люба Аркус. Если есть у популярного человека хоть какая-то возможность быть полезным, я считаю, надо этой возможностью пользоваться и помогать.
Мы сейчас создаем целую программу, с которой будем работать, ищем средства. Главное, что мы пытаемся создать благотворительность, которая будет интересна не только тем, кто просит деньги, но и тем, кто их дает. Как правило, благотворительность — односторонний процесс. Но, мне кажется, важно сделать так, чтобы в процесс вовлекались и те, кто жертвует средства. Мы сейчас создаем творческие программы, концерты, пытаемся подойти к этому, помимо классической стороны, со стороны творческой. Планы у нас гигантские.
|
|
